«В сердце нужна тишина». Протоиерей Сергий Баранов — о рассудительности и послушании

«Все про Бога да без Бога. Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят. Многие думают, что чистота сердечная – это отсутствие греховных помыслов, но если там будет куча самых добрых, но пустых помыслов, не заслонят ли они собой Бога? Так вот чистота эта по-другому простотой называется. Вот как будет в сердце твоем просто, так оно и узрит Бога. Тишина в сердце нужна».

Дорогой мой друг! Мне хочется написать тебе сегодня об одной проблеме, которая стоит передо мной. Наверняка, в какой-то мере она касается и тебя, как христианина. И поэтому я не замыкаюсь в себе, а делюсь этим с тобой по-братски. Я еще молод годами, но часто чувствую себя уставшим, вымотанным стариком. Вымотанным впустую, с малым результатом. Теперь я вижу все немножко по-другому и об этом я хочу тебе сказать…

Многие часто говорили и говорят (и я был том числе) о духовной рассудительности. Что якобы сейчас, не имея духовных наставников, нужно жить по совету и своей рассудительности. Знаешь, что я тебе сейчас скажу? Говорю себе: сахар, сахар, сахар, …а во рту горько. К чему я это? К тому, что путь разума в поисках истины меня убивает. Убивает духовно. И поэтому в свои сорок два я чувствую себя стариком. Стариком, вся рассудительность которого сводится только к брюзжанию и осуждению, а не рассуждению (хочу тут же заметить, что рассуждение Святые отцы считали высшим духовным даром и именно ДАРОМ Духа Святого, а не напряжением интеллекта).

Я давно обратил внимание на то, что это рассуждение все больше уводит меня от Христа. Я рассуждаю, а не говорю: Господи мой! Это входит в привычку – рассуждать, рассуждать. Все вокруг Христа, вокруг да около. Это у святых отцов называется добрыми пустыми помыслами, которые встают между мной и Христом. Я устал от того, что беру на себя то, что должен сделать мой Христос. Я планирую, раскладываю все по полкам, даю оценку событиям и людям, которые передо мной, лукаво называя свое осуждение их рассуждением. Я совсем перестаю доверять во всех этих вопросах Христу.
Как редко я стал говорить слова: Да будет воля Твоя. Слова, после которых легко, как будто глубоко вздохнул. Заигравшись в рассудительность, я потерял простоту и приобрел кучу нескончаемых помыслов. Помыслов по самому ничтожному, простому делу. Друг мой, поверь искренне, нет в христианстве ничего выше послушания. Но с этим ненужным рассуждением я совсем теряю эту добродетель. Мне все не так, не правильно, не мудро, не искренне. Поэтому мне лучше хочется быть безумным, чем таким рассудительным.
Я хочу тебе немножко сказать о послушании и, в особенности, о послушничестве в начале монашества. Сейчас у нас в России две крайности: первое, когда выберут себе младобезумца и исполняют все его мракобесия не из послушания, а из оправдания, что чего бы он не сморозил, все иносказательно-духовно; второе, когда, ссылаясь на неимение духовных старцев, путь послушания вообще невозможен.
И возможно, и должно!

У молодого послушника в монастыре путем послушания не только смиряют его гордыню и своеволие, это – внешние, грубые вещи, но главное, живя в послушании умом и волей старца, у послушника есть возможность упростить свой ум. Думает старец, решает старец. И вот, упростив по возможности свой ум, послушник наполняет незанятое Христом. Он не рассуждает, он говорит: «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя». А внешне творит послушание.
Прости меня, может, я совсем загордился, но наперекор великому старцу, который советует включать добрый помысел, я бы советовал отключать его вообще, а лучше говорить: «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя грешного». То есть, две разные ситуации: один послушник несет бесполезное бревно, но уговаривает себя, что не должен рассуждать, должен слушаться, это не мое дело; а другой вообще не рассуждает, несет и говорит: «Господи, Иисусе Христе». Я думаю, второй выше и безопасней. Включить добрый помысел хорошо, но как часто сердце живет наперекор уму! Ты ему говоришь: грех, перестань, а оно горит, безумствует, взрывается в конце концов. Убери ум от проблемы и тверди по слогам: «Господи, Иисусе Христе…»
В послушании разве дело только в старце? Дело в послушнике, который и при не святом, не совершенном наставнике может стать Святым. У Силуана Афонского не было старца. А помнишь случай, как один брат позвал его с собой в Старый Русик, и он пошел. Но по дороге брат спросил его:
– Какое у тебя, Силуан, дело в Русике?
– Никакого, – был ответ.
– Так, почему же ты идешь?
– Ты позвал, и я за послушание пошел.
Он искал послушания во всем, потому что опытно знал, что оно приносит благодать. А непослушание приучает к своеволию.

Не имея сейчас великих старцев, мы часто слышим, что путь послушания невозможен. У непослушных всегда оправдания. А у смиренных людей любой жизненный случай – повод к послушанию. Послушание родителям, послушание супругов по любви друг к другу, послушание начальству на работе, в храме Священнику, даже сторожу, если пришло его время и он приступил к своим обязанностям. Ты вошел в автобус, и ты уже в послушании у водителя. Это его территория и он здесь главный.
Как часто говорят, что нет духовных монастырей, нет наставников – послушников нет, и пока их нет, ничего не будет. Даже если ты такой золотой, все внешне исполняешь, но в уме у тебя свое глупое рассуждение или лучше сказать осуждение, все до поры до времени. До времени, когда ты обязательно споткнешься и перестанешь подчиняться и слушаться, и станешь протестантом по сути своей. И сколько будет недоумений! Я трудился, а Господь меня оставил. Ты трудился руками Богу, а умом лукавому. А Царство Небесное внутрь вас есть.
Как часто мы оправдываем себя: ну, я же вижу, что он неправильно строит, распоряжается, вред же будет! Как хорошо я теперь понимаю, что главное строить мы должны внутри, в сердце. Даже иногда в ущерб внешнему. А надолго ли это внешнее по сравнению с бессмертной душой, с вечностью? «Ищите прежде всего Царствия Небесного и правды его, а все остальное приложится вам». Внешнее приложится к внутреннему, а не внутренне к внешнему. Во всем должна быть своя мера и свое место.
И у рассуждения есть своя мера. И мера эта проста: будь незлобив, прост, немечтателен, трудолюбив, и поменьше философствуй и богословствуй – вот и все рассуждение. Все остальное оставь для Христа.

Господи, Иисусе Христе, помилуй мя грешнаго!

Не пытайся понять мир и смысл. Помнишь, как Господь ответил Пилату на вопрос, что есть истина?
– Я есть Истина.
Истина не что, а Кто. Христос. Так и с нашим спасением – не что есть наше спасение, а Кто есть наше спасение. Он – наш ум, наше зрение. Не хочу, искренне не хочу больше своего ума. Пусть живет во мне Христос, а не мое рассуждение. Глупое, недалекое, вредное. «Буи мы Христа ради». Так говорили апостолы. И безумством проповеди покорили Христу весь мир.
Как часто завораживает талантливый проповедник мудростью своих слов, и как он меркнет перед самым простым неученым тружеником, молитвенником, который побеждает не красноречием, а искренностью и простотой.
Когда в укор Силуану завистник сказал монастырскому библиотекарю:
– Он, наверное, ни одной книги не прочитал.
На что услышал ответ:
– Может, и не читал, но живет, как там написано.
Кто мне скажет, где граница между рассуждением и осуждением? Я вам отвечу – в сердце. Осуждение никогда не принесет мира Христова внутрь тебя. Не будет там Царства Небесного, одна сложность и тягота.
Бога нет, все вокруг да около. Все про Бога да без Бога. Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят. Многие думают, что чистота сердечная – это отсутствие греховных помыслов, но если там будет куча самых добрых, но пустых помыслов, не заслонят ли они собой Бога?
Так вот чистота эта по-другому простотой называется. Вот как будет в сердце твоем просто, так оно и узрит Бога. Тишина в сердце нужна.